Джереми Кларксон о России

В наше время на белом свете можно повстречать немало русских, причем дела у них идут крайне хорошо. У них всегда огромные часы, большие машины и джинсы с вышивкой. У многих есть еще и футбольные клубы.

Поэтому логично было бы — будь у вас авиалиния — попытаться впечатлить этих новоиспеченных богачей, выделив под московский рейс самый распоследний, новехонький и сверкающий лайнер. Как ни странно, Британские Авиалинии решили пойти от обратного.

По собственному опыту могу судить, что БА выводят свои лучшие самолеты на трансатлантические маршруты, а потом — когда болты и гайки начинают поскрипывать — судно увольняют со службы в аэропорту JFK и используют для доставки туристов на Карибские острова. Когда они становятся слишком дряхлыми даже для этого, то начинают летать в Уганду, после чего — так я думал — их пускают на металлолом или продают в Анголу. Но нет.

Похоже, их отдают пожарным, которые проводят на них тренировки по эвакуации пассажиров, а потом спецназу, бойцы которого бегают по обугленному каркасу и отстреливают воображаемых террористов. И лишь после этого воздушные судна отправляются на московский рейс.

Недавно я летел Британскими Авиалиниями в Россию, и чтобы вы представили, насколько старым был самолет, скажу лишь, что бортовая видеосистема проигрывала VHS-кассеты. Не улучшало качество и то, что экран был меньше 2 дюймов по диагонали. А висел он на перегородке в нескольких метрах от меня. К тому же, он был поломан. Как и сиденье в туалете.

Я собирался написать письмо президенту БА и объяснить ему, что он все на свете перепутал. Использовать лучшие судна для конкуренции с американскими авиалиниями — на которых нет ничего, кроме жирных хамоватых дамочек и дерьмовой кормежки — это как выводить первый состав Челси на игру против Донкастер Роверс.

Я собирался обратить его внимание — ведь понятно, что он этого просто не знает — на то, что Берлинской Стены уже нет, и что русские больше не выстаивают по шесть лет в очереди за свеклой, и что их не расстреливают, если они скажут после этого, что она слегка шероховата.

Я также собирался пригласить его взглянуть на ГУМ — универмаг на Красной площади. Были времена, когда люди ехали сюда за тысячи километров лишь потому, что пришел завоз карандашей. Теперь же на его фоне торговые центры Westfield в Лондоне смахивают на эфиопские лавчонки. Самые маленькие наручные часы здесь больше телеэкрана, который мне так и не удалось посмотреть во время полета, а нижнее белье стоит дороже билета на рейс.

И дело не только в материальных ценностях. В России люди вольны говорить совершенно обо всем, что приходит им на ум. Попробуй рассуждать как русский в Британии — и тебя закидают камнями за расизм и оклеймят изувером. Хотите предложить, чтобы совершеннолетие наступало в 12? Да ради бога. Тебя не назовут педофилом — а с интересом выслушают, почему ты так считаешь. Они 70 лет не могли ничего обсуждать. Теперь они хотят обсуждать все.

Конечно, нельзя писать уничижительные статьи о Владимире Путине — если только не желаешь щепотки радиации к яичнице на завтрак, но говорить можно что угодно. И кому угодно. Мне это показалось чрезвычайно свободонравным.

И еще кое-что. В Британии, если Сэр Филипп Грин и Лорд Сэр Шугар проведут вечер в ресторане Wolseley в центре Лондона, обжимаясь с дюжиной длинноногих проституток, все закончится скандалом. В России же подобное считается в порядке вещей.

Один друг прислал сообщение, когда я был там: «Будь на чеку. Москва вредна для души». Он ошибается. Душе она не навредит, чего не скажешь о браке, банковском счете и мужском хозяйстве.

В Москве кипит жизнь. Обязательно стоит отведать костный мозг в «Кафе Пушкин» и провести пару минут на обочине дороги, пытаясь разглядеть хоть одну машину дешевле €50,000 в пересчете на британскую валюту. Затем обратить внимание на тротуар и попытаться отыскать хоть одну девушку, которая была бы толстой или ниже 1,80 м ростом, или не носила бы прекрасного фасона джинсы. Понятия не имею, о чем грезит Хью Хэфнер в своих мокрых снах. Но готов поспорить, что ему снится нечто подобное.

Я побывал в Кремле и обнаружил, что его полностью отреставрировали и восстановили. Но не так, чтобы он напоминал о том, как мог выглядеть в прошлом, — а так, чтобы у иностранных дипломатов подкашивались ноги от его величия. Каждая комната — словно фантазия помешанной на золоте четырехлетней принцессы.

А затем — когда я только было решил, что Россия похожа на плод любви Монте Карло и Кувейта — кто-то наклонился ко мне и шепнул, что Лада Рива (английское названии для ВАЗ 2104/ 2105 /2107) до сих пор не снята с производства. И вы уж простите, но это все равно как услышать, что король Саудовской Аравии сам занимается стиркой, используя тазик и стиральную доску.

Зачем Ладе до сих пор делать Риву? Зачем хоть кому-то из тех, с кем я повидался за время своего визита, может понадобиться такая паршивая машина? Или ее настолько усовершенствовали с тех пор, как она была основным блюдом в автомобильной диете последователей г-на Артура Скаргилла? Я должен был это выяснить. Что я и сделал. И ничего не поменялось. Более того, мне кажется, она стала хуже.

Рива начала свою жизнь в 1966-м в Турине, где была известна как Fiat 124. Fiat заключил сделку с коммунистами и помог построить в России завод, на котором старая разработка компании была запущена в производство. Она и стала Ладой Рива.

Поклонники будут утверждать, что за эти годы многое изменилось, но я могу заявить, что не поменялось вообще ничего. Ну разве что теперь Рива также производится в таких великих автомобильных державах, как Украина и Египет.

Не знаю, откуда родом машина, на которой я ездил. Или кто ее сделал. Могу лишь догадываться, что он был на что-то очень зол, потому что машина ужасна. Рулевая колонка была словно приварена к панели приборов, а потому отказывалась вращаться. Педаль тормоза заставляла машину одновременно слегка разгоняться и поворачивать влево.

Кнопки на панели, казалось, приделаны ведущей программы «Спокойной ночи, малыши!», а двигатель снят с бетономешалки, которая последние 30 лет перемалывала солдат-повстанцев в Южном Судане.

Она могла разогнаться до 100 км/ч. Но лишь в те времена, когда ее производил Fiat. Став Ладой, она вообще потеряла способность двигаться. И, бог ты мой, — какая же паршивая сборка!

Когда я, в конце концов, переехал ее на монстр-траке, она сложилась пополам. Для сравнения – когда этот самый монстр-трак недавно переехал индийский CityRover, машина была вполне еще ничего.

Так почему же Рива до сих пор не снята с производства? Почему люди в России до сих пор ее покупают? Может, причина в том, что за пределами отбеленной и позолоченной московской улыбки остальная страна — мягко говоря — слегка бедновата?

Другими словами, возможно президент БА знает то, чего я не понимал: у тех россиян, которые могут себе позволить летать, есть личные самолеты.

А те, которые не могут, — сидят в глуши, варят брюкву и не теряют надежды, что в один прекрасный день смогут позволить себе купить машину, которая устарела на 45 лет, даже не успев покинуть стены чертового автосалона.

Jeremy Clarkson “Lada Riva: Powered by beetroot, the hand-me-down that keeps Russia rolling”

We see many Russians in the big, wide world these days and they appear to be extremely well off. They always have enormous watches, huge cars and embroidered jeans. Many also have football clubs.

So you would imagine that if you were running an airline, you would try to impress these newly moneyed people by lavishing your Moscow service with your latest, newest, shiniest aircraft. Weirdly, British Airways has chosen to do the exact opposite.

In my experience, BA puts its best aeroplanes on the transatlantic routes, and then, when the fittings and fixtures are a bit tired, the aircraft are relieved of their JFK duties and are used to ferry holidaymakers to the Caribbean. When they are too decrepit even for that, they take people to and from Uganda, and I thought that afterwards they were scrapped — or sold to Angola. But no.

It seems they are then given to the fire service, which uses them to train crews on the art of passenger evacuation, and then to the SAS, who run about in the burnt carcasses, shooting at imaginary terrorists. After that, they are used on the Moscow route.

I recently flew with BA to Russia, and to give you an idea of how old the plane was, I will tell you the on-board entertainment system used VHS tapes. And to make the quality even less impressive, my television screen was less than 2in across. And it was located on the bulkhead, several feet in front of my face. Also, it was broken. So was the lavatory seat.

I was going to write a letter to the chairman of BA, explaining that he’s got it all the wrong way round. Using your best aircraft to compete with America’s airlines — which are exclusively staffed by fat, bossy women and serve rubbish food — is like Chelsea fielding their best team to take on Doncaster Rovers.

I was going to point out to him — because plainly he doesn’t know — that the Berlin Wall has gone, and that the Russians are no longer queuing for six years to buy a beetroot and then being shot for saying it’s a bit warty.

I was also going to invite him to take a look around Gum, the department store in Red Square. There was a time when people would come from thousands of miles away because it had just taken delivery of some pencils. Now it makes the Westfield shopping centres in London look like an Ethiopian’s larder. The smallest watch on display is bigger than the TV screen I hadn’t been able to watch on my flight, and the underwear costs more than the ticket.

It’s not just materialism, either. In Russia people are now free to say absolutely anything that comes into their heads. Talk as Russians do in Britain and you’d be hauled over the coals for racism and branded a bigot. You want to suggest the legal age of consent should be lowered to 12? Go right ahead. People won’t call you a paedo; they’ll be interested to hear why you think that way. They went 70 years without being able to discuss anything. Now they want to discuss everything.

Of course, you are not able to write too disparagingly about Vladimir Putin, unless you want some radioactivity with your bacon and egg, but you can sure as hell say what you like. To whoever you’re with. I found it fantastically liberating.

There are other things, too. In Britain if Sir Philip Green or Lord Sir Sugar were to spend an evening at the Wolseley restaurant in the middle of London playing tonsil hockey with a phalanx of 6ft hookers, tongues would wag. In Russia that sort of thing appears to be quite normal.

A friend texted while I was there to say: “Be careful. Moscow is bad for your soul.” He’s wrong. It’s not bad for your soul but I bet it could be very bad for your marriage, your bank balance and your gentleman’s area.

Moscow buzzes and hums. You should try the bone marrow in Cafe Pushkin and spend a few minutes at the side of the road seeing if you can spot a car that would cost less than £50,000 if you’d bought it in Britain. Then check out the pavements and see if you can find one single girl who’s fat or less than 6ft tall or not wearing a beautifully cut pair of jeans. I have no idea what Hugh Hefner’s wet dreams are like. But I bet they’d be along these lines.

I went to the Kremlin at one point to discover it’s all been done up and refurbished. Not so it resembles how it might have looked in the past but so that foreign diplomats are blown into the middle of next week by the grandeur. Every room is like being inside the mind of a gold-obsessed four-year-old princess.

And then, just as I’d decided that Russia looked like the love child of Monte Carlo and Kuwait, with a little help from Onyx on Thames, someone leant over and told me the Lada Riva (name that is used in UK for Lada 2104 /2105 /2107) was still in production. And I’m sorry but that’s like being told that the king of Saudi Arabia does his own washing, with a tub and a mangle.

Why would Lada still be making the Riva? What could anyone I’d seen in my whole visit want with a car as nasty as that? Or has it been improved radically since it was the staple wheeled diet of Mr Arthur Scargill’s disciples? I had to find out. So I did. And it hasn’t. In fact, I think it’s become worse.

The Riva began its life in 1966 in Turin, where it was known as the Fiat 124. Fiat did a deal with the Communists, helping to build a factory in Russia in which the company’s old design would continue to be produced. This became the Lada Riva.

Fans will tell you that much changed over the years, but I can report that actually nothing changed at all. Except that now the Riva is also made in the great car-producing nations of Ukraine and Egypt.

I don’t know where the car I drove was made. Or who made it. But I suspect he was very angry about something because it was horrific. The steering column appeared to have been welded to the dashboard so that it wouldn’t turn. The brakes caused the car to speed up a bit and turn left, violently, at the same time.

The buttons on the dash appeared to have been put in place by Janet Ellis from Blue Peter, and the engine had plainly been lifted from a cement mixer that had spent the past 30 years chewing up rebel soldiers in southern Sudan.

It would get from 0mph to 60mph. But only when it was built by Fiat. Since it became a Lada, it hasn’t really been able to move at all. And, boy, is it badly made.

When I eventually ran it over with a monster truck, it folded in half. And to put that in perspective, let me explain at this point that when the very same monster truck ran over an Indian-made CityRover recently, the car was pretty much okay afterwards.

Why, then, is the Riva still being manufactured? Why are there people in Russia still buying it? Could it be, perhaps, that behind the white-toothed, gold-capped Moscow smile, the rest of the country is — how can I put this — a bit poor?

Maybe, in other words, the chairman of BA knows something I didn’t realise: that those who can afford to fly in Russia have their own planes.

And those who can’t are stuck out in the middle of nowhere boiling swede in the hope that one day they’ll be able to afford a car that’s 45 years old before it’s left the bloody showroom.